— У вас столько занятий: телеведущий, дайвер, музыкант, художник. Рок-звезда — это ваша основная профессия? Вы себя определяете через нее?

— Нет. Представляете себе человека, который говорит: «Я рок-звезда»? Это мудак. А я не мудак.

— В одном из интервью вы сказали, что боролись с советским режимом, который вам не нравился…

— Я ни с чем не боролся и не борюсь, не надо делать из меня пламенного борца! Когда мне мешают заниматься делом, это вызывает ответную реакцию, и кому-то может показаться, что я борюсь.

— А как вам мешали заниматься своим делом в СССР?

— Я не имел возможности для реализации того, что делал. Если бы я не видел, что то, что я делаю, востребовано, я бы, наверное, не психовал. Но когда я понимал, что это интересно не мне одному, а меня почему-то держат на коротком поводке, я чудовищно раздражался. Внятного ответа на вопрос «Почему?» я не мог получить ни от кого. «Не положено». Что не положено? «Вы поете неутвержденные песни». Так давайте их утвердим! «Не положено». Почему не положено? «Вы не член Союза композиторов». Ну, давайте я туда вступлю? «Не положено». Почему? «У вас нет образования, вы архитектор — идите строить дома», — как говорил ТАРИВЕРДИЕВ.

— Если «Марионетки» остаются актуальными и сейчас, может, не надо было разрушать советскую систему?

— Надо было. Потому что люди получили свободу: в «совке» никакой свободы не было вообще. Другое дело, что за время проживания в «совке» они от свободы отвыкли. Поэтому многие растерялись, не знали, что с ней делать. Оказывается, свобода — это ответственность и очень большой труд, а не просто «халява». Халявщикам было легче в советские времена. Но я не из их числа, и мне страшно подумать, что я мог прожить всю жизнь на одной шестой части планеты и не увидеть ни одну другую страну, ни один океан. Никогда не увидеть настоящую акулу под водой…

— То есть свобода, по-вашему, это свобода передвижения и свобода самовыражения?

— Конечно.

— А деньги как встраиваются в эту концепцию?

— Деньги надо зарабатывать. Если ты что-то умеешь делать, то рано или поздно ты их заработаешь.

— То есть проблемы бедности в России нет?

— Наверное, есть, потому что есть масса людей, которые ни черта не умеют. И есть масса людей, которые в силу того, что они больны или в преклонном возрасте, должны быть обеспечены государством, а государство их не обеспечивает. Я, к большому счастью, пока к ним не отношусь. Но они у нас никогда не были обеспечены. Нам сейчас рассказывают розовую сказку, что в советские времена пенсионеры жили лучше. Да нет, просто все остальные жили хуже, поэтому вот этой шокирующей разницы между богатыми и бедными не было. Все были бедными. А как они за кефиром с утра по полтора часа стояли, никто уже не помнит. А я помню эти очереди. В магазин «Диета». У нас всегда так было.

— Вы еще и художник: ваши выставки проходят в России и за рубежом. Что вы думаете о современном искусстве?

— Если под современным искусством понимать то, что мы видели на последней московской биеннале, — что объективно им и является, потому что там было много художников высокого уровня со всего мира, — то я бы не стал называть это искусством. Я бы нашел другой термин. Там было много интересных придумок, находок, стеба. Но там не было двух главных составляющих искусства: любви и Бога.

— Как понять, есть ли Бог в искусстве?

— Люди, имеющие отношение к искусству, это почувствуют. Дальше можно будет говорить, что у этого художника хорошая линия, у этого — цветовая гамма, у этого — мазок. У меня тут никогда сомнений не возникает. А то, что называется сегодня современным искусством, делается в массе своей холодными расчетливыми жуликами, которые очень беспокоятся о том, чтобы надо всем этим висела табличка «искусство», а не что-то другое, потому что иначе кто же будет платить за это миллионы?

— Какие занятия для вас — «дело»?

— Во-первых, написание песен. Работа с графикой, работа с прозой. Большое количество телевизионных фильмов, которые были прямо направлены на то, чтобы повернуть головы людей к тому, что происходит с планетой. При этом я отдаю себе отчет в том, что в масштабах планеты то, чем занимаюсь я, — это блоха, которая кусает самолет. Потому что убеждать мировое производство не загрязнять планету, то есть перестать зарабатывать деньги или зарабатывать меньше, бессмысленно. Человек на это не пойдет по своей природе.

— Вы чувствуете себя дилетантом?

— Я всю жизнь чувствовал себя дилетантом. Это дико интересно. Быть профессионалом скучно. Ты все знаешь, всех поучаешь, сам того не замечая. Все фразы начинаешь со слова «я». Еще чуть-чуть — и начнешь говорить «мое творчество».

— А почему вы перестали вести программу «Смак»?

— Потому что мне стало скучно. А поскольку я не профессиональный артист, я могу по-настоящему хорошо делать только то, что мне интересно. Тогда этот интерес передается тем, кто на меня смотрит. А изображать интерес я не умею.

— Как думаете, почему сейчас вокруг так много «обжираловки»: кулинарные телепередачи, журналы, книги про еду?

— Потому что это приносит деньги. Потому что спонсоры идут в эти программы и несут свою рекламу. А потом, это такое одомашнивание. Уход от проблем. Все сидят дома, готовят себе что-нибудь вкусненькое, пьют пивко — и вот как нам всем хорошо и спокойно...

— Кулинария сегодня стала своего рода искусством. Появилась эстетика еды.

— Это всегда было родом искусства в странах с высоким уровнем жизни. Это показатель того, что какая-то не очень большая прослойка в нашей стране живет на этом уровне. Я, кстати, следил в программе за тем, чтобы не было рябчиков в шампанском и осетрины в черной икре. Потому что мне казалось, что это несколько бестактно. Такое небольшое количество людей может себе это позволить, что можно и по кабельному показать. А если смотрит вся страна, то вещи должны быть доступные.

— А как вы относитесь к еде? Как питаетесь?

— Я такой человек — чем старше становлюсь, тем ближе к корням. Я постепенно прихожу к выводу, что самые любимые блюда — самые древние и простые: шурпа, плов… Или, например, кусок хорошего мяса, правильно пожаренный на углях. У меня есть большой стол на терраске, за которым вечерами хорошо собираться, и открытая кухонька, на которой все с удовольствием готовится. Такое мясо ели две тысячи лет назад, но и сейчас ничего лучше этого нет! Под это дело хорошо идет молодое деревенское красное вино. Это восхитительно!

Полина ЛАДИС

по материалам rusrep.ru;

tele-show.ru/page87597.htm