Уличные поварихи

Сан-Паулу — неоспоримый лидер уличного харчевания на всем континенте. Дело обстоит очень просто: обычная домохозяйка, пользуясь свободным временем и желанием, вытаскивает из собственной кухни нехитрый скарб, например спиртовку, а то и выживший свое повсюду, кроме Сан-Паулу, примус, несколько здоровенных кастрюль, промышленного масштаба сковороду и таз с водой для мытья грязных тарелок. Потом она ставит все это добро где ей вздумается — хоть у дверей собственного дома, а хоть в городском парке под пальмой — и прямо так с ходу начинает кормить народ и брать за это деньги.

Когда я впервые увидела эти спонтанные харчевни, то подумала: «Неужели кто-то на это ведется, не боясь сомнительного качества, вкуса и условий приготовления?» Так думает любой человек, хоть немного отравленный цивилизацией, приехавший в Новый Мир. На самом деле мне потом пришлось убедиться, что 90% населения Бразилии обедает именно таким незатейливым образом.

Пожалуй, в стране с повальной безработицей именно эти уличные поварихи и спасают свои семьи от безденежья. По сути, это простые тетки, бабушки или мамаши больших семейств (ведь трое детей в бразильской семье — скорее стартовое число, чем финал репродуктивной деятельности). И все, что они имеют, это набор гигантских кастрюль, зачастую самодельных, потому что промышленность кастрюли таких размеров редко выпускает. А все, что они умеют, это мастерство всей их жизни — готовка. Как и большинство латиноамериканских бабушек старой закалки, они вообще никогда не покидали кухонь.

Деятельность налогом не облагается

Деятельность этих уличных стряпух не облагается никакими налогами, потому что ее как бы и не существует: есть кафе, рестораны, фаст-фуд, а такого вида предпринимательской деятельности, как добровольное скармливание прохожим содержимого собственного холодильника, законом как бы и не предусмотрено. Это и общепитом-то не назовешь, эти сеньоры как уличные портретисты — просто творят. Просто творят свой простопит. Поварих никто не трогает и никто им ничего не запрещает, все-таки это куда лучше, чем другие способы добывания денег, популярные в Бразилии. Кроме того, их никто не проверяет, потому как качество их готовки считается хорошим априори, ведь женщина, всю жизнь готовившая на целую ораву своей семьи, просто не может готовить плохо, и уж тем более кого-то отравить.

Я из грязного любопытства поспрашивала людей, пользующихся услугами уличных поварих, и никто из них так и не смог припомнить случая, чтобы кто-то лично или даже из далеких знакомых пострадал от уличной стряпни. Очень странно, учитывая то, что мне совершенно спокойно удалось отравиться в первозданном и стерильном ресторане аэропорта Сан-Паулу.

Первое, второе и компот!

Как правило, стряпухи предлагают сытный обед из супа (разливают по старым советским нормам — 500 граммов на нос), мяса с гарниром и десерта вроде куска арбуза, желе или ужасной народной гадости — риса с молоком, манкой и сахаром. Цена настолько низкая, что и говорить-то неудобно, еле дотягивает по половины доллара. Отдельная плата за напиток (обычно это компот из сушеных персиков в здоровенном пластмассовом ведре). Цена на компот фиксированная, зато черпать можно из ведра, сколько душа пожелает. В поисках обеда далеко ходить не надо, поварихи сидят буквально на каждом шагу: на ступеньках домов, на перекрестках, у фонтанов, под каждой пальмой. Причем есть у них и профессиональная гордость: если одна приготовила по стечению обстоятельств арахисовый суп, а ее соседка тоже, то обе никогда не усядутся даже в радиусе километра друг от друга. Поэтому, выйдя на оживленную улицу, у желающего подкрепиться всегда есть возможность выбирать, причем из впечатляющего разнообразия, в котором не повторяется ни один суп и ни одна котлета.

Пацаны в «Адидас» и крутые парни в костюмах

И что характерно, возле этих поварих с их стряпней нередко, кроме пацанов в рваных шортах «Адидас» из окрестных фавелл, можно встретить и благоухающих «Хуго Боссом» крутых парней в костюмах на красивых машинах. И хотя они могут себе позволить даже осьминогов в креветочном соусе из самого дорогого ресторана города, они частенько обедают сидя на бордюрах, поставив тарелку с вермишелевым супом на колени. Все они — любители домашней кухни, которая так быстро исчезает из жизненного круговорота, если человек, предположим, занимается продажей запрещенной древесины. А ананасы в шампанском изо дня в день кого угодно способны заколебать. Для жителей же фавелл эти уличные пиры — единственный способ набить вечно пустой желудок, и даже если по двое скидываются на один обед в полдоллара, все равно выходит сытно.

Вот оно — братство!

Я, как человек, выросший в стране, где санстанция — главный и единственный критик и судья любой кухне, привычно задумывалась: а как же антисанитария и пожарная безопасность?! Неужели все эти едоки не боятся пополнить и без того забитые коридоры инфекционных клиник? А если продукты испорченные, ведь у многих этих дам с кастрюлями, дома нет даже холодильника? Мне ответили просто: «А что здесь может испортиться? Посмотри, она выходит со своей снедью, а через час уже ничего не остается, все сметают, как саранча, приканчивают до последней рисинки!»

Вот в чем оно, латиноамериканское братство: ты можешь ходить в драных шортах и перебиваться мелкими кражами у туристов, а можешь носить ботинки из змеиной кожи и работать в посольстве неподалеку, но во время обеда в Латинской Америке (как у нас в бане) все равны. И те, кто в ботинках из анаконды, еще может и угощать тех, кто в драных шортах. Ведь что такое полдоллара, если человек отдохнул, по-домашнему сыт и доволен!

Ирина ЛАДУТЬКО

1 В Латинской Америке если говорят, что перекушу на улице, то именно так это и будет выглядеть: с тарелкой на скамейке в парке или на тротуарном бордюре.

2 Уличные стряпухи суп разливают по старым советским нормам — 500 граммов на нос.

3 Цена на компот фиксированная, зато черпать можно из ведра, сколько душа пожелает.