Очевидное — невероятное
Однажды возвращаясь из Москвы в Минск, я оказался в одном купе с женщиной средних лет. Разговорились. А о чем могут беседовать люди, которым за пятьдесят? О здоровье, конечно же. Женщина рассказала, что была серьезно больна, готовилась к операции в Швейцарии, пытаясь собрать немыслимые 45 000 долларов, чтобы избавиться от недуга. Однако когда она проходила необходимые обследования в одной из швейцарских клиник, ей там посоветовали… поехать в Минск, назвали фамилию белорусского доктора и порекомендовали посоветоваться по поводу ее болезни именно с ним. «Вы не поверите, — глаза моей собеседницы загорелись радостью, — он меня спас! Такие операции, конечно, в Швейцарии делают, но... У меня ведь целый букет хвороб: диабет, гипертоническая болезнь, вес избыточный и проблемы с позвоночником. Европейские специалисты при таком наборе болезней отказались делать операцию, а он, несмотря на все противопоказания, рискнул!»
Представьте мое удивление, когда она назвала фамилию этого врача. Она оперировалась у хирурга Волошенюка. По приезде в Минск я первым делом позвонил Александру Николаевичу и уже на следующий день стучался в дверь кабинета доцента Белорусской медицинской академии последипломного образования, чтобы задать ему несколько вопросов.
«Ну, с Богом, начали!»
Его кабинет похож на все современные служебные помещения. Мебель, естественно, довольно старая, зато на столе компьютер, а в углу — холодильник. Диссонировали, пожалуй, разве старинные иконы и висящая на стене в деревянной рамочке «Молитва врача». Странно, подумал я, кандидат наук, практикующий хирург — и вдруг религиозная атрибутика. Позже выяснилось, что Александр Николаевич, конечно, не простаивает часами в церкви, но человек верующий. Его ассистенты рассказали, что шеф начинает каждую операцию словами: «Ну, с Богом, начали!».
Исповедь практикующего хирурга
Только Бог без греха, а люди, конечно, ошибаются. Другое дело, если трагедии случаются из-за безграмотности, самоуверенности и беспечности врача, тут снисхождения быть не может.
Я спросил своего визави о том, есть ли у него какие-нибудь сугубо индивидуальные врачебные секреты. На что Александр Николаевич ответил, что они у него, конечно, есть, как и у всякого опытного хирурга. И продолжил:
— Другое дело — делится ли он ими со своими коллегами. Что уж тут греха таить, даже среди признанных корифеев есть конкуренция и за должности, за престижные операции и, естественно, за собственный имидж. Что касается меня, то я своих методик операций ни от кого не скрывал и все секреты, если их так можно назвать, раскрывал.
Убежден, что хирург, не поцелованный Богом, не постигнет до конца эту профессию. Уж очень много врожденных и благоприобретенных умений, подчас взаимоисключающих, он должен иметь: решительность и осторожность, ум и интуицию, милосердие и жесткость. И еще множество специфических знаний, практических наработок, профессионального опыта... Хирург похож на альпиниста, который, поднимаясь в горы, строит несколько базовых лагерей на разной высоте. Так и у нас: научился делать какую-нибудь сложную операцию — вот твой опорный пункт. Освоил вторую — укрепился на новой высоте. Так растет мастерство врача, и поделиться тем, что ты уже освоил, мне доставляет удовольствие и заставляет быстрее идти дальше, иначе молодежь начнет на пятки наступать. Это мой стимул профессионального роста.
Сейчас я работаю в Белорусской медицинской академии последипломного образования. Это, по сути, преподавательская работа по повышению квалификации врачей, но и операции, конечно, продолжаю делать.
Что меня толкнуло в медицину? В пятом классе учителя нам говорили, что строитель коммунизма должен быть гармонично развитой личностью, которая будет работать и головой, и руками. И приводили в пример профессию хирурга. Я хотел жить при коммунизме, даже подсчитывал, когда он настанет и, хотел стать совершенным человеком, то есть хирургом.
Идеология, как ни странно, повлияла на выбор моей профессии. А теперь мои больные дарят мне иконки, а отец одного мальчика, которого я оперировал, привез из Жировицкого монастыря освященную молитву врача, которая висит на стене в моем кабинете. Перед операцией я ее про себя прочитываю. Такая вот диалектика.
С семьей тоже все в порядке. Жена — врач-диагност, племянник и племянница пошли по нашим стопам и будут врачами, а оба сына стали экономистами. Конечно, я хотел, чтобы дети продолжили мое дело, но они не поддержали, а я заставлять не стал. Только собственное решение реализуешь с душой, а значит — талантливо.
Жизнь — та еще трагедия!
Мы часто пеняем писателям и особенно сценаристам за их невероятные сюжеты, которых, как нам кажется, в реальной жизни не бывает. Говорю ответственно: еще как бывает! Про странную встречу в поезде с пациенткой хирурга Волошенюка я уже рассказал, а теперь поведаю не менее фантастическую историю. По заданию редакции недавно мне довелось беседовать с народным артистом Беларуси, депутатом Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь Геннадием ДАВЫДЬКО. Разговор подходил к концу, когда он мне вдруг сказал:
— А ведь всех моих удач последних лет могло и не быть! Я, можно сказать, уже прощался с жизнью… Как-то в театре я травмировал себе ногу. Думал, все пройдет, да не тут-то было. Когда боли в районе шейки бедра стали невыносимыми, я сделал снимок и, меня тут же отправили в институт онкологии в Боровляны. Обследовали долго, где-то около месяца, а попутно тамошние пациенты и медработники рассказывали разные страшилки: «Если выживешь — это уже счастье! В лучшем случае тебе ногу отрежут! Если случится чудо, то просто станешь хромым!».
Перспектива была безрадостной. Представьте теперь мой восторг, когда врачи вынесли вердикт, в котором значилось, что опухоль у меня доброкачественная! Стал ходить к «нормальным» хирургам, но те в один голос от меня отказывались, говоря, что сделать успешную операцию нельзя, что лучше терпеть, пока можно, и ходить с палочкой. Делать нечего, терпел и ходил. Мысленно простился с актерской профессией, благо, уже получил диплом режиссера и начал ставить спектакли! И вот однажды моя коллега, директор театра-студии киноактера Нина ШУКАН, видя мои страдания, посоветовала: «Гена, сходи-ка ты к Волошенюку, он хирург от Бога!». Не сильно я ей тогда поверил, но на прием к врачу пошел. Встретил меня мужчина средних лет, уверенный в себе, улыбающийся, сильный. Посмотрев снимки моего бедра, он сказал: «Готовьтесь, через три дня делаем операцию». Мой ответ был коротким: «Согласен на все!».
Операция длилась, как мне потом сказали, четыре часа, во время которых Александр Николаевич творил обыкновенное чудо. Он рисковал, но его смелость и профессионализм вернули меня к жизни. Несколько месяцев походил с палочкой, зато теперь могу бегать по утрам кроссы и футбол играть!
Идущий первым всегда рискует
Когда к доктору Волошенюку зашел его коллега, профессор ДАНИЛОВ, я не очень-то тактично по отношению к хозяину кабинета спросил: «Иван Петрович, на ваш взгляд, Александр Николаевич — хирург хороший?».
— Судите сами. До него никто не разу не делал в нашей стране ортопедических операций больным гемофилией. Несвертываемость крови приводит к разрушению суставов. Доктор Волошенюк сумел имплантировать искусственный сустав подростку, который до операции мог в лучшем случае рассчитывать на помощь костылей. Сейчас для подобной операции готовится второй больной. Будем просить именно Александра Николаевича провести ее, потому что верим в его талант. Если честно, то хирурги, даже очень опытные, не рискуют делать операции больным гемофилией. Он — первый!
***
Не надо быть пророком, чтобы предсказать, что и второго больного гемофилией прооперирует хирург Александр Волошенюк. Он не откажет больному, если есть хотя бы маленький шанс дать человеку надежду двигаться самостоятельно, без костылей, и будет рисковать собственной карьерой, если увидит, что можно спасти жизнь и здоровье пациента.
Евгений ОГУРЦОВ
Москва — Минск
