• На Древнем Востоке живот был признаком достатка. У вавилонян тучность обозначала не только успешных землевладельцев, ремесленников, торговцев и ростовщиков, но также чиновников и жрецов. В Древней Греции, напротив, живот показывал человека несдержанного, следующего животной природе. Образцом для подражания у греков был атлет. Однако уже Платон отмечал, что продолжительность пищеварительного процесса дает людям время для философствования.

Неоднозначно относились к животу и древние римляне. Так, Катон говорил: «Трудно, сограждане, спорить с животом, поскольку у него нет ушей». Вместе с тем, тучность для римлян была позорной, и олицетворяла отсутствие самоконтроля в еде. Пословица Ювенала — «В здоровом теле здоровый дух» — емко показывает отношение римлян к согласованности жизни физиологической и психической.

• В Древнем Китае и впоследствии в Японии живот был центром жизненной энергии «ци» (у японцев — ки), игравшей важнейшую роль в древневосточной медицине. Неслучайно ритуальное самоубийство японских самураев проводилось через сэпукку (харакири) — разрезание брюшной полости коротким мечом либо кинжалом. Худощавость, изможденность не приветствовались, небольшой, но расслабленный живот должен был позволять легко и глубоко дышать — вместо привычного для нас грудного дыхания на Востоке распространено брюшное дыхание, хорошо известное любителям восточных единоборств. Вместе с тем, конфуцианство и буддизм вслед за своими основоположниками проповедуют умеренность в еде, а даосская философия очень скрупулезно относится к потребляемой пище и режиму питания мудреца. Специальная «энергетическая» диета и комплексы ежедневных упражнений не позволяли накапливать что-либо лишнее, кроме пресловутой духовной энергии ци.

Умеренность в еде присуща и основным мировым религиям. Чревоугодничество — «культ чрева» — входило в многочисленные перечни смертных грехов в Средние века, что, впрочем, не отменило его даже среди священников.

Новое время кардинально изменило подходы к здоровью. Считалось, что диета влияет и на физиологию, и на настроение, и на душевное состояние человека. Соответственно изменялось и отношение к животу. Он все больше олицетворял стабильность, уверенность, спокойствие. Тучность стала модной, ажелудок — признаком уверенности, твердости характера, способности противостоять проблемам. Неслучайно в ходе своей речи в Тилбэри в 1588 году английская королева Елизавета, отправляя капитана Дрейка на бой с Испанской армадой, «скромно» сказала про себя: «Тело слабой и немощной женщины, но сердце и желудок короля». А безусловно храбрый французский король Генрих IVчастенько был вынужден оправдываться за свой желудок, становившийся во время бояне по-королевски «трусоватым»...

Терпимое, даже благожелательное отношение врачей к тучности в XVI-XVIIIвеках было связано с господствовавшими в медицине взглядами школы Галена, согласно которым избыточный вес не рассматривался как болезненное либо опасное явление. В те времена в Европе тучность среди крестьян приветствовалась не только у мужчин, но и у женщин: молодых девушек специально кормили сладостями, чтобы придать к свадьбе «аппетитные»формы.

• «Желудок руководит мозгом» —такой максимой выразил Вольтер господствующий взгляд своего времени. Многие его современники телом подтвердили эти слова: легендарный физик И. Ньютон очень сильно располнел под конец жизни. Международное интеллектуальное сообществоRespublica literaria, президентом которого был Ньютон, по словам Вольтера было сообществом людей, страдавших несварением — как интеллектуальным из-за огромного количества «неперевариваемых» книг, так и чисто физиологическим. Истины ради отметим, что проблемы несварения не обошли стороной и самого Вольтера, который, кстати, был гурманом — его язвительность и насмешливость шли рука об руку с коликами, по поводу которых он философски-сочувственно переписывался с «товарищем по несчастью» — королем Пруссии Фридрихом. Большим весом — в прямом смысле — обладал Эразм Дарвин, знаменитый натуралист и поэт, дед Чарльза Дарвина, специально вырезавший в своем обеденном столе полукруг для живота. За этим столом проходили заседания Лунного общества — обеденного клуба интеллектуалов, в число которых входили первооткрыватель кислорода Дж. Пристли и создатель паровой машины Дж. Ватт.

Робкие попытки показать тучность как болезнь впервые предпринимаются врачами в начале 18 века, однако мода на нее сохранится до следующего, 19 века. Лишь со второй его половины появится резко негативная оценка тучности как признака чревоугодия, господствующая и по сей день. Жесткая отповедь звучит в «Чреве Парижа»Э. Золя и работах Л. Толстого. При этом сам Золя, как и его современник А. Дюма-отец, был большим гурманом и гурме, и обладал красноречивыми внешними признаками своего увлечения. Толстой в молодости также был любителем чувственных наслаждений. По злой иронии, именно в конце 19 века появляются работы о положительном влиянии тучности на психологическое здоровье и слабости такового у людей худощавого телосложения. Однако отрицательное отношение к животу в массовом восприятии уже закрепится на долгие времена.

Сергей ЧАЩИН